Кто будет копать Крым?

Крым всегда был не только общесоюзной здравницей, но и полуостровом-музеем. Руины столиц трех царств: Херсонеса, находящегося в черте Севастополя, Пантикапея в Керчи и Неаполя Скифского, расположенного недалеко от современного Симферополя, перешли от Украины к России. Как изменилась жизнь археологов в связи с присоединением Крыма к России, разбиралась «Власть».

ще до присоединения Крыма российских археологических экспедиций на полуострове было больше, чем украинских. И это учитывая тот факт, что россияне находились там на птичьих правах. Начиная с 2008 года открытый лист, то есть разрешение на проведение археологических раскопок, могли получить только граждане Украины. По мнению сотрудника санкт-петербургского Института материальной культуры Александра МУСИНА, это обычная мировая практика. В России правила в этом отношении были и остаются идентичными, что теперь уже будет проблемой для украинских историков. Однако большинство отечественных ученых в этом решении украинских властей видели политическую подоплеку. Оно было принято в президентство Виктора ЮЩЕНКО, который во многом способствовал пересмотру исторической памяти. Несмотря на это украинские археологи, в первую очередь из Киева, оказывались в Крыму в меньшинстве и занимались, в общем, не самой «брендовой» частью крымской археологии — каменным веком. И именно поэтому в этот сезон все археологические памятники, относящиеся к этой эпохе, в Крыму «простаивали» — в подавляющем большинстве киевские исследователи на полуостров не приехали.

И дело не только в том, что ученые таким образом хотели продемонстрировать свое отношение к присоединению Крыма. Те из них, чьи политические взгляды не перевесили научные интересы, просто не смогли вернуться на раскопки из-за оказываемого на них давления со стороны научной среды. По сведениям российских археологов, в этом году в Крым приехал лишь один украинский историк, но его имя не раскрывается, чтобы потом у него не было проблем на работе в Киеве.

Тем не менее ни один памятник, который до этого вели ученые с Украины, не был «захвачен» русскими археологами. «Это часть научной этики,— считает руководитель одного из отрядов, работающих в Херсонесе, Андрей ПЕТРОКОВСКИЙ, — археолог никогда не позарится на памятник своего коллеги, у которого временно нет возможности с ним работать, никогда не отберет его материал и не опубликует его. Обратной стороной этой этики является мысль, что исследователь не должен ни при каких обстоятельствах оставлять свои раскопки. Хотя, конечно, украинских коллег можно понять. Ведь все, что сейчас происходит в их стране, мы по большому счету уже проходили».

Однако соблюдение этических норм вызывает некоторые трудности. По словам старшего научного сотрудника Института археологии Сергея ВНУКОВА, «если запустить памятник, например, на три года — на четвертый можно и не приезжать, его просто разнесут по камешку. Местные жители, в случае если работы на памятнике прекращаются, считают его заброшенным и используют части античных и средневековых каменных кладок в домашнем хозяйстве. Также мы стараемся охватить большую часть сезона, сводя к минимуму, таким образом, потенциальное время работы «черных археологов». Он убежден, что «наше присутствие в Крыму — это, наоборот, спасение Крыма от археологического мародерства». Но есть и противоположные оценки. Александр МУСИН в своей работе «Аннексия Крыма. Голос из Петербурга» назвал крымских археологов-россиян, мародерами, кощунственно грабящими памятники на «оккупированной» территории.

Это создает определенные проблемы: российские и крымские археологи считают неэтичным работать на памятниках, которые раньше вели их украинские коллеги. При этом украинцы работать на них не смогут как из-за формальных ограничений (открытые листы Министерства культуры выдаются только россиянам), так и из-за давления собственной академической среды. Вопрос о том, кто же будет заниматься осиротевшими раскопками, до сих пор остается открытым.

Если запустить памятник, например, на три года — на четвертый можно и не приезжать, его просто разнесут по камешку

Что же касается их крымских коллег, то почти все они остались на месте, чего в принципе и следовало ожидать. Само присоединение Крыма к России внутри академической среды полуострова также оценили положительно. «Крым в подавляющем своем большинстве всегда ментально был российским, и это ни для кого не секрет,— говорит директор историко-археологического музея-заповедника «Неаполь Скифский» Юрий ЗАЙЦЕВ.— Все исходящее из Киева здесь всегда воспринималось с различной степенью негатива на всех уровнях — от бытового до официального. Я знаю, о чем говорю, ведь я прожил здесь всю жизнь». В качестве главных позитивных изменений археологии называют увеличение финансирования, которое на самом деле в основном коснулось только размеров зарплаты. В России, как и на Украине, за все постсоветское время финансирование археологических экспедиций только сокращалось, сами раскопки проводили волонтеры, приехавшие в экспедиции за свой счет. Кстати, именно их в этом году было меньше всего: сыграла свою роль сложная транспортная ситуация на переправе и страх перед возможным военным конфликтом с Украиной.

Еще в конце марта прошлого года Херсонес, самый известный древнегреческий город во всем Причерноморье, посетил министр культуры России Владимир МЕДИНСКИЙ. В администрации заповедника говорят, что ему очень понравился музей, располагающийся на территории археологического памятника. Особенно его заинтересовала выставка «Древний Херсонес в миниатюре», представляющая собрание реконструкций древних зданий города, после чего в твиттере МЕДИНСКОГО появилось приглашение всем посетить руины древнегреческого города. Затем он поднял вопрос о необходимости поиска денежных средств на развитие культурных объектов в Крыму (федеральная целевая программа «Развитие Крыма» не предусматривает финансирование этого направления). Однако его министерство, которое теперь занимается организационно-правовым регулированием археологических экспедиций на полуострове, так и не выпустило никаких документов, включавших в себя масштабную программу дальнейшего развития крымских памятников. Получается, об археологии в Крыму наше руководство просто позабыло, что, в общем, странно: там предполагается масштабное строительство, а оно невозможно без заключения Института археологии о том, что на месте стройки археологических памятников нет. А это для Крыма с его богатой историей, восходящей еще к каменному веку, большая редкость. Земля здесь настолько богата следами материальной культуры самых разных эпох, что практически невозможно вскопать огород или обработать виноградник, не наткнувшись на какие-нибудь фрагменты керамики.

Министерство, по словам МЕДИНСКОГО, просто не хочет политизировать крымскую науку, и без того испытавшую на себе результаты разрушения традиционных связей с Киевом. Поэтому Минкульт не торопится с определением нового статуса музеев и учебных заведений полуострова. В частности, до сих пор территория Херсонеса называется национальным заповедником, что не соответствует номенклатуре, принятой в российском законодательстве (в России такой памятник считается объектом федерального значения). Российские власти не спешат предпринимать каких-либо действий в этом направлении во многом потому, что это связано с таким деликатным вопросом, как возвращение в крымские музеи так называемого золота скифов. 432 экспоната, принадлежащих крымским музеям, летом 2013 года были отправлены в Голландию на выставку, которая закончилась 31 августа 2014 года, то есть спустя почти полгода после присоединения Крыма. Сейчас борьбу за эту коллекцию ведут Министерство культуры Украины и крымские музеи, Россия формально в проблему не вмешивается. В конце января в Амстердаме начался суд по этому делу, на который пригласили представителей Украины и крымских музеев. Россия в процессе не участвует. Большинство аналитиков прогнозирует, что золото, скорее всего, передадут Киеву.

Неразбериха со статусом научных заведений Крыма порождает огромное количество организационных проблем

Но неразбериха со статусом официальных научных заведений Крыма порождает огромное количество организационных проблем. До сих пор не произошло формального переподчинения научных структур Республики Крым московским научным учреждениям. А это, помимо прочего, ведет к вполне понятной борьбе за директорские кресла внутри крымского научного сообщества. Но об этом археологи говорят вполголоса и явно без всякой охоты. Процесс организационного переформатирования историко-археологических объектов Крыма идет крайне медленно. Только в самое последнее время завершилось переподчинение севастопольских музеев городу (о федеральном подчинении речи пока не идет). Это преобразование было сделано с русским размахом: все севастопольские музеи объединили в один и переподчинили его городским властям. Это в принципе соответствует российской практике, но для крымчан, мягко говоря, в диковинку: теперь и древний Херсонес, и панорама обороны Севастополя являются одним музеем. Решение вызвало бурю негодования среди сотрудников музеев Севастополя, которые критикуют как кулуарность его принятия городским правительством, так и некомпетентность и скоропалительность, с которым чисто научное учреждение музей «Херсонес Таврический» и музей фортификационных сооружений были слиты в одну организацию. Чиновникам эти два музея показались близкими, но по сути и целям это не так. Сотрудники музея недоумевают, как «Херсонес Таврический», имеющий охранный статус ЮНЕСКО, мог стать учреждением городского подчинения. И дело тут не только в оскорблении чувств. Статус ЮНЕСКО музей, ставший де-юре учреждением культуры местного значения, может и потерять. На сайте музея «Панорама Севастополя» выложена петиция президенту России, где не без обиды подчеркивается, что музей «сохранил историческую память в условиях тотальной украинизации».

Богатейшему историко-археологическому комплексу Крыма еще только предстоит выбраться из переходного периода, что усугубляется целым комплексом политических и финансовых проблем. Но большинство ученых, работающих в Крыму, живут в ожидании позитивных изменений.

Дмитрий СТЕПАНОВ